Беседка

Авва Сысой сказал по поводу александрийских богословов:
"Если бы Господь Бог поручил составить десять заповедей богословам, у нас были бы тысячи заповедей".

Кто то спросил одного старца, почему брак называется святым?
- Потому, что в нем немало мучеников! - ответил старец с улыбкой.

Один старец возмутился:
- Зачам расписание, если, монахи постоянно опаздывают?
- А как бы ты узнал, что они опаздывают, если бы не расписание? - ответил игумен.

Один старец сказал одному мирянину:
- Ближайшие 5 лет у тебя будет тяжелая жизнь.
- А потом?
- А потом привыкнешь.

Один монах ушел в пустыню, а бес, встретив его, и говорит:
- А ты знаешь, что тебе придется 40 лет терпеть голод и холод и др.лишения?!
- Правда?! Вот спасибо тебе! А то я уже было настроился аж 140 лет терпеть!

Очень боялся отец Савва прилета инопланетян, поскольку в приходских кругах бытовало устойчивое мнение, что их нет.
- Конечно, не дерзаю фантазировать на эту тему, - вздыхал он за чаепитием в монастырском саду. - Но представляется мне, что лукавый не творец и сам вряд ли иные миры замыслил.
- Как же так! - восклицал его извечный оппонент отец Георгий? -Cовершенно очевидно, маленькие зеленные человечки суть бесы. Их надо просто осенить крестным знамением, и они немедленно испарятся.
- Дай бы Бог! - кивал отец Савва, но добавлял: А вдруг не испарятся? Что же мне тогда на старости лет, кроме латыни, еще и марсианский постигать!?

---

Часто спорил отец Савва со своим другом отцом Георгием, настоятелем храма соседствующей с монастырем деревни, о смысле монашеского подвига и семейного обета. Ни как не соглашался он со своим старинным другом, что монашеский выбор всегда выше.
- Монашеское дело – частное, друг мой, - говорил он. - А венчание - таинство.
- Но ведь сам апостол Павел говорил??! - не соглашался отец Георгий.
- Говорил? - перебивал его отец Савва. - Говорил – “выше”, но подразумевал выбор естественный, свыше предначертанный, а если рядом с тобой уж бьется родное сердце, то неприлично за чужой счет ангелоподобиться. Сам любил - знаю.

---

Была у отца Саввы духовная дочь пятнадцати годов, и очень она любила в компании сверстников потанцевать. Родители барышни, добрые христиане, таким пустым времяпрепровождением печалились и у отца просили совета. Как-то отец упросил ее с собой на танцы взять. Постоял в уголке, посмотрел на молодежь, выпил стакан соку, и вернулся в монастырь в самом добром расположении духа. Когда же родители девицы очередной раз приехали к нему за советом, то он им предложил самим ближе ознакомиться с современными музыкальными течениями и вытекающими из них выводами.
- Старомоден я больно, - говорил он. - Дальше танго не отвлекался, хотя и в нем было много полезного. А вот, например, мой друг отец Георгий с матушкой познакомился на горном курорте по путевке. Рассказывает, ногу сломал, а матушка в службе спасения работала. Пока она ногу бинтовала, отец Георгий ее Символу веры обучил. Теперь у него митра, два ордена, семеро детей и спортивный разряд. А нога у него до сих пор по вечерам ноет.

---

Однажды отец Савва в монастырском саду имел беседу с прихожанами одного модного столичного храма. По окончании беседы он похвалил гостей за воистину столичное благочестие, но поскорбел, что в разговоре насчитал около сотни упоминаний настоятеля их храма и ни одного намека на Иисуса Христа.
- Но это ведь так очевидно! - не согласились они.
- Очевидна только жизнь, все остальное опытно, - смиренно возразил отец Савва и больше слов не говорил, опасаясь обвинений в экуменизме.

---

Отец Савва избегал богословов: обижать не хотел, да и ограничивать одной частной персоной вечность не решался.
- Что есть богословие? - говорил он. - Сосуд с драгоценными камнями. Так их размести, или так - все одно сосуд с драгоценными камнями, где сам сосуд Священное Писание, а камни - опыты Святого Предания. На момент перекладки камней в сосуд, часть камней остается на руках. Секунды, но их вполне хватает на ереси. Лучше и не ворошить без особой надобности.

неприлично за чужой счет ангелоподобиться.

Кто то спросил одного старца, почему брак называется святым?
- Потому, что в нем немало мучеников! - ответил старец с улыбкой.

Любопытно, что юмором о семейной жизни заинтересовались именно несемейные.
Готовитесь?

А вера - она аргумент для вас, но для меня она таковым быть не может... я же не верю...

У вас - неведения, у нас - грехи.

В послевоенные годы вернулся в Россию из эмиграции, из Вены, архиепископ Стефан. Бывая у Патриарха, он много и интересно рассказывал о странах, где побывал. Если чувствовал, что рассказ затянулся, в том же повествовательном тоне произносил: «А вот у финнов, например, есть такой обычай. Люди собираются в гости, сидят, сидят, -а потом расходятся».

После службы Патриарх и Игнатьев обычно пили чай и много вспоминали — друг для друга, — а мы благоговейно слушали. Бывало, Игнатьев, войдя в раж, восклицал: «Ну, помните, Ваше Святейшество, это было еще тогда… — ну, когда мы с вами живы были!» А сам Патриарх иногда о себе говорил: «Так долго жить просто неприлично». Конечно, эти люди сформировались еще до революции…

Людские похвалы, которые доходили до слуха святителя, он считал вредными для души и укорял тех, кто обращался к нему словами хвалы, даже и искренно сказанными. «Сделайте милость, — писал он, — не говорите мне о моем смирении, которого я не достиг, и не прилагайте мне имен, которые понести я недостоин».

Два отца стоят на службе в стасидиях рядом друг с другом. Один случайно прижимает рукой рукав рясы другого.
Первый, выдёргивая рясу:
- Если бы не моё смирение...
Второй, помолчав минуту:
- Если бы не моя кротость...